- Поделиться:
В «Алтайском доме печати» вышла книга Алексея Синеева «Виноделие, винокурение и водочная промышленность СССР (1917-1941 годы). Краткая история в лицах, фактах, этикетках. Выпуск № 3». Первые два «выпуска» появились в 2020 и 2022 годах, они посвящены виноделию Российской империи конца XIX - начала XX веков. Финансовую поддержку в издании всех трех книг неизменно оказывала сеть магазинов «Винотека».
Разложить всё по полочкам
Немного об авторе. Уроженец Барнаула Алексей Синеев после срочной службы в Советской армии и учебы на рабфаке окончил в 1986 году энергетический факультет Алтайского политехнического института. Практически всю жизнь работал в сфере производства электротехники, 27 лет возглавлял небольшую частную компанию. Интерес к истории виноделия пророс из увлечения коллекционированием. Многие в детстве собирали почтовые марки, игрушечных солдатиков, фотографии артистов и хоккеистов, значки, переводные картинки из ГДР и даже обертки от импортной жвачки. Алеша Синеев с 14 лет увлекся коллекционированием винных этикеток.
По словам Алексея Владимировича, он педант по складу характера и любит все раскладывать «по полочкам».
- Когда начинал собирать этикетки, постоянно сожалел о том, что часть этикеточной истории вин от нас навсегда ушла. Большевики какую цель ставили? Разрушить старый мир до основания. И разрушили, почти ничего не оставив. Но в процессе поиска этикетки стали возникать, казалось бы, из небытия. В какой-то момент пришло осознание, что они могут стать темой исторического исследования. Выяснилось, что часть сведений можно найти на уровне регионов в различных исторических и научно-популярных публикациях. Я начал заниматься целенаправленным поиском, и в 2018-м родился замысел книги. На написание первого тома ушли три года, - вспоминает автор.
Дальше пошло веселее. Как говорит Алексей Владимирович, получив опыт книгописания, он вошел во вкус.
- Завершив тему истории виноделия Российской империи, я отдавал себе отчет в двух вещах: что на этом история отечественного виноделия не заканчивается, а только начинается, и что советское виноделие - а тем более, постсоветское - впитало в себя все лучшее, что было заложено его отцами-основателями в царское время. Так родилась идея новой книги: показать истоки советского виноделия, его научную и промышленную, кадровую и технологическую преемственность. Задача оказалась не из простых. Во множестве отраслевой и исторической литературы 1920-1930 годы нашего виноделия просто не упоминались в силу идеологических причин. При разговоре о виноделии большинство публикаций с 1917 года сразу перескакивают на время после окончания Великой Отечественной войны. Как будто предыдущей четверти века не было! А это время было очень тяжелым для всей страны и ее граждан, и в том числе для виноделия - вдвойне. При Советской власти, в частности, произошло историческое разделение нашего виноделия на три самостоятельных отрасли: виноградное и плодово-ягодное виноделие, ликеро-водочная и спиртовая промышленность.
Третий том увлекательно написан и богато иллюстрирован - одних только вино-водочных этикеток, большая часть которых опубликована впервые, насчитывается около полутысячи. А есть еще многочисленные фото людей, рекламных и пропагандистских плакатов, репродукции картин известных художников. Кроме того опубликованы основные законодательные акты Советской власти в сфере виноделия.
- Пожалуй, это первая попытка собрать воедино и обобщить разрозненные факты о виноделии, винокурении и водочной промышленности СССР, о ее людях и о зрительном образе производимой продукции - вино-водочных этикетках, - считает Синеев.
Внимание читателей непременно привлекут многие разделы книги: например, борьба с самогоноварением, первая антиалкогольная кампания, история советского коньяка и шампанского, попытка производства отечественной пробки, эволюция дизайна вино-водочных этикеток, особенности развития виноделия, винокурения и водочной промышленности в союзных республиках, роль наркома пищевой промышленности Анастаса Микояна.
С помощью Алексея Синеева мы расскажем о некоторых знаковых моментах первой четверти века советского виноделия, винокурения и водочной промышленности.
Война с самогоноварением
Захватив власть, большевики не стали отменять Указ императора Николая II от 1914 года о запрещении производства и продажи алкогольных напитков на всей территории России, домашнее винокурение по-прежнему считалось преступлением. Но выпить-то людям хотелось! А заодно и поживиться плодами экспроприации экспроприаторов. В первое время доходило и до винных погромов. Алексей Синеев приводит воспоминание очевидца подобных событий в 1917 году:
«Крестьяне отправились к местному винокуренному заводу, чтобы разломать его. Навстречу им вышел винокур и спросил, зачем они хотят ломать завод. В толпе, вооруженной ломами, кричали: «Ленин сказал - теперь все наше».
Винокур им отвечал: «Ленин сказал: земля - крестьянам, фабрики - рабочим. Вот землю и берите! А завод не ваш. Да и какая вам польза, если его сломаете? Заводик маленький, достанется каждому всего по 20 кирпичей. Что вы из них сделаете? А вот вырастите картошку, привезете мне - я из нее спирт выгоню. И вам хорошо, и мне неплохо».
Мужики согласились и разошлись, завод остался целым, но так было не везде, отмечает автор книги.
В годы Гражданской войны самогоноварение некоторых районах страны выросло до огромных размеров. Это и понятно. Властям на местах было не до самогонщиков, а многим оставшимся без работы людям запрещенный промысел помогал не умереть с голода.
Советское государственное винокурение ведет отсчет с 1919 года - для военных, технических и медицинских надобностей. На эти нужды спирт отпускался бесплатно до 1921 года. Официальная же борьба с самогоноварением началась с 19 декабря того же года после принятия Совнаркомом постановления «О запрещении в РСФСР без разрешения производства и продажи спирта, крепких напитков и не относящихся к напиткам спиртосодержащих веществ». Нарушителей предписывалось лишать свободы сроком на 5 лет с принудительными работами. Такое же наказание грозило соучастникам и пособникам тайного винокурения.
- С этого постановления началась длинная история советских документов, касающихся незаконного винокурения. Ни один раздел УК РСФСР не подвергался столь частым изменениям, как статья, определяющая ответственность за самогоноварение, - подчеркивает Алексей Владимирович.
Нарушителей приговаривали к 5-8 годам строгой изоляции с конфискацией имущества, высылкой и лишением прав. В 1922 году уголовные преступления, связанные с самогоноварением, составляли пятую часть от всех уголовных дел. Но их только прибавлялось. В РСФСР в 1922 году было выявлено 94 тысячи случаев самогоноварения, в 1923-м - 191 тысяча, в 1924-м - 275 тысяч. Гражданская война закончилась, а жизнь лучше и веселее не становилась.
- Реальность была такова, что крестьянам без самогона невозможно было существовать. Чтобы попасть в список на получение семенной ссуды, надо было поднести членам сельсовета пару бутылок самогона. За самогон сельская комиссия освобождала неплательщика налога от описи имущества и списывала долги по налогам. При переделе земли председатель сельсовета лишнюю десятину отводил тому, кто ставило ему ведро самогона. Без самогона крестьянам некуда было сунуться. За получением разрешения в Упродкоме нужно было везти самогон в земельный отдел. Продинспектору - самогон, милиции - самогон. Его в деревнях пили все, - констатирует автор.
Помимо всего, производство самогона оказалось экономически выгодным делом. Чтобы уплатить налоги, крестьянину достаточно было продать самогон, полученный из двух пудов зерна. На рынке же цена зерна была низкой. Чтобы получить те же самые деньги, что и за самогон, требовалось продать от 10 до 15 пудов зерна. Ощутите разницу. В Вологодской губернии самогон гнали целыми деревнями. В некоторых волостях работали настоящие самогонные заводы, оборудованные по последнему слову техники. Размещались такие заводы в основном в банях. В Западной Сибири в Черепановском уезде крестьяне объясняли рост объемов производства самогона развитием пьянства среди коммунистов и руководящих работников, с которых они берут пример. При этом по большей части выделкой самогона занималась крестьянская беднота.
Стало очевидно, что одними карательными мерами самогоноварение не искоренить. Нужно было кардинально менять политику в области алкоголя. Первым кирпичиком новой системы стал апрельский декрет 1918 года «Об акцизе на спирт, вино, дрожжи, папиросные гильзы, бумагу и спички». Декрет положил начало восстановлению производства и торговли спиртным при Советской власти. Большевики поняли, что смогут с помощью фискальных мер получать выгоду от алкогольной отрасли.
- Дальнейшая деятельность ВСНХ была направлена на национализацию винокуренных и спиртово-очистительных заводов и возобновление их работы с целью пополнения государственных запасов спиртных изделий и государственной казны в виде налогов, - отмечает Алексей Синеев.
К 1920 году в стране были национализированы 953 спиртоводочных завода. Большая часть выпускаемого ими спирта шла на изготовление пороха, а также применялась в качестве моторного топлива. Здесь можно вспомнить снятый в 1970 году на «Мосфильме» режиссером Василием Ордынским художественный фильм «Красная площадь. Два рассказа о рабоче-крестьянской армии». Во второй серии начдив Кутасов, которого блестяще сыграл Вячеслав Шалевич, говорит своему шоферу: «А что, Петин, комиссар-то наш орел! Налей-ка нам из бака. Выпьем по стаканчику для успокоения души».
Для упорядочения деятельности заводов при ВСНХ был создан Главспирт (Госспирт). В алкогольной сфере появлялись новые правила. Всего с начала 1918 года по 8 декабря 1921 года большевики приняли 12 нормативных актов. В частности, 9 августа 1921 года В.И. Ленин подписал декрет «О продаже виноградных, плодово-ягодных и изюмных вин», согласно которому разрешалась торговля ими в стране. Спустя два года разрешили продажу наливок крепостью не выше 20 градусов. По сути дела, «сухой закон» продержался при новой власти меньше 10 лет. На одной из фотографий в книге Синеева, запечатлевших это «историческое» событие, красуется группа радостных горожан, видимо, только что вышедших из магазина. В руках бутылки водки. Мужчина в картузе и солдатский шинели, но без ремня и винтовки пьет прямо «из горла». Через шесть лет после революции «человек с ружьем» стал человеком с бутылкой.
В августе 1925 года постановлением ЦИК и СНК СССР была введена государственная монополия на изготовление и продажу водки. В продажу выпускались водка 40 градусов, коньяки и ликеры крепостью до 60 градусов. Государственная монополия была установлена де-юре. В стране появилась дешевая и легкодоступная водка - знаменитая «Рыковка», прозванная в народе в честь председателя СНК СССР Александра Рыкова, который обосновал необходимость ее производства. Спустя несколько десятилетий и самую дешевую водку в народе будут называть «рыгаловкой».
Но полной победы над самогоноварением в нашей стране не случилось. Оно просто ушло в подполье. Придет время, и самогоноварение - как рецидив застарелой болезни - снова заявит о себе.
Первая кампания за трезвость
- С окончанием Гражданской войны и постепенным возвращением в продажу алкоголя (особенно крепкого) в среду фабрично-заводских рабочих стали возвращаться подзабытые за время военного коммунизма обычаи бытового пьянства: напоить с первой получки коллег по работе, «обмыть новое сверло», «спрыснуть блузу» и так далее. Не удивительно, что уже с 1922 года во многих городах достаточно частым явлением стали кордоны женщин и детей у проходных промышленных предприятий в дни зарплаты. Полная трезвость, декларированная на властно-идеологическом уровне нормой повседневной жизни, противоречила бытовой практике рабочих и крестьян, - рассказывает автор.
Создалась противоречивая ситуация. С одной стороны, в госбюджете доход от реализации спиртных напитков вырос с 2 процентов в 1923 году до 12 в 1927-м, достигнув 728 миллионов рублей. И власть наращивала производство алкоголя. В то же время осенью 1927 года в Ленинграде, «городе трех революций», открылся первый наркологический диспансер, а на следующий год - и второй. Ленсовет специальным постановлением запретил торговлю спиртными напитками в праздничные дни.
Осенью 1928-го в Ленинграде прошли демонстрации детей против пьянства. Ребятишки несли плакаты: «Пролетарские дети против пьющих отцов», «Отец брось пить, отдай деньги маме», «Отец не пей. Купи книги детям, одень их», «Мы требуем трезвости от родителей».
В 1929 году Государственное издательство (ГИЗ) и Всероссийское общество борьбы с алкоголизмом объявили о проведении первой книжной лотереи «Книга вместо водки». Купив за 30 копеек лотерейный билет, можно было на сумму выигрыша получить любые книги в любом магазине ГИЗа или Потребкооперации, а если доплатить - и более дорогие издания. Реализация билетов (заметьте, беспроигрышных!) должна была закончиться к 1 октября 1930 года. Все вырученные от книжной лотереи средства организаторы обещали потратить на «устройство культурных мероприятий по бытовому отвлечению от пьянства». Лотерея проходила с большим успехом. Из двух миллионов билетов по одной только Московской области было распределено 525 тысяч. Среди выигранной литературы - собрания сочинений классиков, учебники, энциклопедические словари.
Борьба с пьянством, по мнению Синеева, «обретала характер очередной идеологической «кавалерийской атаки» под лозунгом: «Алкоголизм и социализм несовместимы». В моду входил публичный отказ от спиртного. В апреле 1928 года рабочие Балтийского завода выдвинули лозунг: «Бросим пить - пойдем в театр и кино» (что это было - искренний порыв или проявление растущего конформизма граждан на фоне усиления идеологического давления?). Под давлением общественности стали закрываться питейные заведения.
Но тут сократились поступления в бюджет - и власть спохватилась. К 1930 году кампания государственной борьбы с пьянством была свернута. Алексей Синеев приводит характерный пример. В сентябре 1933 года на заседании Леноблисполкома было принято специальное решение, связанное с работой Спиртотреста. В документе с грифом «Не подлежит разглашению» указывалось, что наряду с закрытием пивных необходимо «…для усиления реализации водочных изделий… обеспечить полное выполнение планов и открыть 200 новых лавок к 15 октября». И если в 1926 году в городе на Неве было около двух сотен вино-водочных магазинов, то в 1933-м - 625.
Борьба за трезвый быт таяла на глазах. Изменился тон пропаганды. Новым лозунгом дня стали слова наркома пищевой промышленности СССР Анастаса Микояна: «Какая же это будет веселая жизнь, если не будет хватать хорошего пива и хорошего ликера?». В целях обеспечения «веселой жизни» к 1940 году производство спирта вдвое превысило показатели пресловутого 1913 года.
История, напоминает автор книги, движется по спирали: вторая антиалкогольная кампания началась в 1959 году. А третья - в конце восьмидесятых. Она же и стала последней для страны с названием СССР.
Не лезть в пробку
С развитием винной промышленности Советского Союза возникла нужда в больших объемах корковой пробки. До революции ее поставляли из-за границы. Массово ее стали завозить еще в двадцатые годы XIX века. В 1897 году в Россию поступили более 900 тысяч пудов пробки из Португалии, Франции, Испании и Германии.
При этом опыты по высаживанию пробковых дубов в России начались еще в первой половине XIX века. В Никитском ботаническом саду до сих пор стоят 80 пробковых дубов, разведенных из португальских желудей в 1819 году по распоряжению графа Румянцева. Близ Гагр растут пять сотен дубов, посаженных принцем Ольденбургским. Отдельные пробковые дубы-долгожители красуются в Сухуми, Алупке, Зугдиди, Тбилиси - Российская империя простиралась далеко.
В советский период процесс «импортозамещения» решили ускорить. Весной 1930 года на Юге страны было заложено 111 гектаров культур пробкового дуба. В целом за период с 1930 по 1956 годы было засажено 1200 гектаров (к началу 1960-х сохранилось около 570 гектаров). Пробковый дуб высаживался на Черноморском побережье Кавказа, на участке от Адлера до Лазаревской протяженностью 80 километров.
Однако пробковый дуб в наших климатических условиях оказался очень капризной культурой. Например, высадка саженцев и посев тунисских желудей в 1929-1930 годах полностью погибли. В Никитском ботаническом саду в 1930-1931 годах были посеяны 1559 желудей, завезенных из Алжира. Взошли лишь 97 экземпляров сеянцев… Дубки, выращенные в ящиках, погибли, несмотря на постоянные поливы и уход.
Великая Отечественная приостановила опыты с адаптацией пробковых дубов. Однако кропотливый труд ученых не пропал даром. В начале пятидесятых в районе Сочи плантации европейских дубов ежегодно давали по 50-60 тонн пробки, и часть сырья использовалась в качестве пробки для винных бутылок (так называемая бархатная и полубархатная пробки).
Но кончилось все неожиданно и печально. Рассчитанный до 1965 года сталинский план преобразования природы свернули уже в середине пятидесятых. Многие лесополосы были вырублены. Ликвидировали и 570 лесозащитных станций, созданных в 1949-1955 годах. Среди них были станции, занимавшиеся разведением пробковых дубов. Среди тех, кто оказался в проигрыше, были и виноделы. А что вино? А его решили закрывать полиэтиленовой пробкой. Чтобы снять ее с горлышка не требовалось никаких штопоров, с чем у советских людей, когда им попадалось импортное вино, всегда был дефицит. С пробкой «из химии» достаточно было любого ножика. Если и его не было, зажигали спичку, расплавляли пробку, давали ей чуть остыть, а потом легко сковыривали.
- Пробкопереработка в Приморье (там использовали кору амурского бархата) и на Кавказе была уничтожена решительно и бесповоротно, без малейшего шанса на возрождение. Но доныне в горах Северного Кавказа, близ Сочи, в Абхазии, в Грузии санатории и здравницы, гостиницы и отели в своих рекламных буклетах и путеводителях упоминают как о чуде и местной достопримечательности сохранившиеся рощи пробкового дуба, совершенно забывая о труде, положенном советскими людьми на создание плантаций этих деревьев. Забывают о попытке создать полностью независимое отечественное виноделие, - отмечает Алексей Синеев.
Сергей ЗЮЗИН.
Иллюстрации из архива Алексея Владимировича Синеева.
